Я, правда, такую дорогую еду не особо люблю, - сказал Нагасава. - А

что так, здорово ведь, если иногда! Правда, Ватанабэ? - сказала Хацуми.

- Ага, главное, если только самому не платить за все, - сказал я.

- Отец со своей женщиной сюда всегда приходит, - сказал Нагасава. - У него

же женщина в Токио.

- Да? - сказала Хацуми.

Я сделал вид, что ничего не слышал, и продолжал пить вино.

Вскоре пришел официант, и мы заказали еду. На первое заказали суп, на второе

Нагасава заказал себе блюдо из утки, мы с Хацуми - из окуня.

Заказ несли довольно долго. Мы пили вино и болтали о том, о сем. Сперва

Нагасава заговорил о мидовских экзаменах. Говорил, что большинство сдающих

были такими отбросами, что хотелось их лицом в болото окунуть, но были среди

них и нормальные люди. Я спросил, было ли это отношение меньше или больше,

чем в обычном обществе.

- Да то же самое, конечно, ... Читать дальше »

Не сходя с места, я смял извещение и

бросил его в урну.

Днем четвертого апреля в ящике оказалось одно письмо, но оно пришло от

Рэйко. На обратной стороне конверта было написано имя Исида Рэйко. Я

аккуратно разрезал конверт ножницами и стал читать письмо, сидя на веранде.

С самого начала у меня было предчувствие, что вести в нем не слишком

хорошие, и при прочтении так оно и оказалось.

В первых строках Рэйко извинялась за то, что отвечает на мое письмо так

поздно. Наоко изо всех сил пыталась написать мне письмо, но у нее никак не

получалось. Рэйко несколько раз уговаривала ее позволить ей написать ответ

вместо нее, так как нехорошо было так тянуть с ответом, но Наоко упрямилась,

говоря, что это дело личное, и она обязательно напишет сама, и из-за этого

письмо запоздало. Рэйко писала, что просит ее простить, хоть она, возможно,

и заставила меня поволноваться.

"Т ... Читать дальше »

Кизуки, Наоко и я, мы трое.

Странное дело, если подумать, но в конечном счете так нам было удобнее всего

и лучше общаться. Если с нами увязывался кто-то еще, чувствовалась какая-то

неловкость.

Когда мы были втроем, получалось что-то вроде телевизионного ток-шоу, где я

был в качестве приглашенного гостя, Кидзуки - талантливого ведущего, а Наоко

- его помощницы. Кидзуки всегда был во главе, и это у него хорошо

получалось.

Кизуки был, определенно, склонен позубоскалить над другими и частенько

казалось, что он над человеком издевается, но по натуре он был мальчишкой

добрым и справедливым. Когда мы были втроем, он одинаково разговаривал и

шутил что с Наоко, что со мной, и старался, чтобы никто из нас не испытывал

дискомфорта. Если кто-то из нас слишком долго отмалчивался, он заговаривал с

ним и умело поддерживал разговор. Глядя со стороны казалось, что это ох как

... Читать дальше »

Это был самый страстный стон, какой издает

женщина, когда кончает, из всех, что я до этого слышал.

Когда все закончилось, я спросил ее, почему она не спала с Кидзуки. Не надо

было ее об этом спрашивать, она отняла руки от моего тела и опять начала

беззвучно плакать. Я вытащил из шкафа в стене одеяло и уложил ее. А сам

закурил, глядя на льющий без конца апрельский дождь.

Утром погода прояснилась. Наоко спала спиной ко мне. Может, она так и не

заснула вовсе. Спала она или нет, но губы ее забыли все слова, а тело было

неподвижно, точно окаменело. Я несколько раз пытался с ней заговорить, но

она не отвечала и не шевелилась. Какое-то время я смотрел на ее обнаженное,

как и вся она, плечо, потом сдался и решил вставать.

На полу комнаты валялись со вчерашнего дня конверты пластинок, стаканы,

бутылки из-под виски, пепельницы. На столике стояли остатки помятого торта,

примерно ... Читать дальше »

На полке стояла покрывшаяся пылью бутылка

брэнди, и я плеснул немного в кофейную чашку и выпил. Брэнди согрело мое

тело, но сна не принесло.

В начале четвертого часа я потихоньку сходил посмотреть, как там Мидори, но

она, похоже, сильно вымоталась и спала без задних ног. Уличный фонарь

торгового ряда, стоявший за окном, белым светом освещал комнату, точно луна,

и она спала, повернувшись к его свету спиной.

Тело ее не шевелилось, точно заледенело. Я приблизил к ней ухо, но ничего,

кроме ее дыхания, слышно не было. Мне подумалось, что спит она, совсем как

ее отец.

Походная сумка так и лежала рядом с кроватью, а белый плащ висел на спинке

стула. Письменный стол был аккуратно прибран, на стене перед ним висел

календарь с изображением Снупи.

Я слегка раздвинул шторы на окне и выглянул на безлюдную улицу внизу. На

всех лавках были опущены железные шторы, и только в ... Читать дальше »

Я хотел уже позвонить к ней домой, но вспомнил,

как она сказала, что позвонит сама, и передумал.

В четверг той недели я столкнулся в столовой с Нагасавой. Он пришел с

подносом с едой в руках, сел рядом со мной и сказал, что извиняется за все,

что в тот раз произошло.

- Да все в порядке, уж я-то поел на славу, - сказал я. - Банкет, правда,

получился, что ни говори, странноватый.

- Да не говори, - сказал он.

Некоторое время мы продолжали есть молча.

- Мы с Хацуми помирились, - сказал он.

- Правильно, - сказал я.

- Я и тебе, кажись, лишнего наговорил?

- Чего это с тобой, раскаиваться никак вздумал? Нездоровится тебе, что ли?

- Очень может быть, - сказал он и пару раз чуть заметно кивнул. - Хацуми

говорит, ты ей со мной расстаться советовал?

- Само собой.

- Оно и правильно.

- Она очень хороший человек, - безразлично сказал я, поглощая с ... Читать дальше »

Когда

появлялось желание, мы рассказывали друг другу о своей жизни, об учебе в

университете, но все это были короткие повествования, не имеющие никакого

продолжения. О прошлом мы ничего не говорили. Мы по большей части отдавались

лишь ходьбе по улицам. Спасибо Токио с его широкими улицами, по которым

сколько ни шагай, конца им нет.

Почти каждую неделю мы встречались и вот так гуляли. Она шла впереди, я чуть

позади.

У нее было несколько заколок разной формы, и всегда было видно ее правое

ухо. От того, что видел я ее постоянно сзади, я и сейчас этот ее образ со

спины помню отчетливо. Она когда смущалась, часто трогала рукой заколку. И

всегда утирала рот платком. У нее была привычка утирать рот платком, прежде

чем что-то рассказать. Я наблюдал это все, и постепенно проникался к ней

симпатией.

Она училась в женском университете на окраине Мусасино. Это был прилич ... Читать дальше »

Та половина, что

получилась получше, это ее, а та, что не получилась, моя.

У Рэйко все так хорошо получается, что, глядя на нее, мне за себя становится

стыдно. Мне ведь совершенно нечем похвастать перед другими. Пока, не болей."

Была там и коротенькая записка от Рэйко.

"Как жизнь? Для тебя Наоко, может быть, и создание, подобное высшему

счастью, а для меня она не более чем никудышная неумеха. Ну ничего, свитер к

сроку с грехом пополам довязали. Как он тебе, нравится? цвет и рисунок мы

выбирали вдвоем. С днем рожденья тебя."

Глава 10. Нельзя сочувствовать самому себе

1969-й год вспоминается мне как какое-то непроходимое болото. Глубокое и

топкое болото, где при каждом шаге кажется, что сапог вот-вот соскользнет и

останется в трясине. Со страшным трудом шагал я по этому болоту. Ничего не

было видно ни спереди, ни сзади. Всюду тянулось лишь это мрачное болото.

Д ... Читать дальше »

А потом заснуть не смог.

- Мы не храпели? - спросила Рэйко.

- Нет, совсем нет, - ответил я.

- Слава богу, - сказала Наоко.

- Это из гостеприимства, - сказала Рэйко, зевая.

Я сперва подумал, что Наоко ведет себя, словно ничего не произошло, из-за

Рэйко или оттого, что стесняется. Но и после того, как Рэйко ненадолго вышла

из квартиры, никаких перемен в ее поведении не было, и глаза ее были, как

всегда, ясными.

- Как спалось? - спросил я Наоко.

- Спасибо, хорошо, - повседневным тоном ответила Наоко, будто ничего и не

было. На голове у нее с одной стороны была простенькая заколка без

украшений.

Чувство неловкости преследовало меня и во время завтрака. Намазывая масло на

хлеб или очищая скорлупу с яйца, я то и дело поглядывал в сторону Наоко,

пытаясь хоть что-то прочитать на ее лице.

- Ватанабэ, а чего это ты сегодня с утра на меня все смотришь? ... Читать дальше »

На ней было то

же небесного цвета одеяние вроде халата, на голове была все та же заколка в

виде бабочки. Благодаря этому ее прекрасный лоб ясно высвечивался лунным

светом. Я удивился. Ведь до этого, перед сном, она была без заколки.

Она сидела так, не шелохнувшись. Она была похожа на маленькое животное,

привлеченное среди ночи светом луны. Свет луны падал под таким углом, что

тень от ее губ была значительной величины. Эта легкоранимая тень чуть

заметно подрагивала то ли от биения ее сердца, то ли от ее душевных

переживаний. Точно она что-то беззвучно говорила, обращаясь к темноте ночи.

Я сглотнул слюну, пытаясь справиться с жаждой. В ночном безмолвии этот звук

раздался невероятно громко. Точно этот звук был каким-то сигналом для нее,

она тут же встала, тихо подошла, шурша одеждой, к моему изголовью, стала на

колени и посмотрела мне в глаза.

Я тоже посмотрел ей в глаза ... Читать дальше »