Кизуки, Наоко и я, мы трое.

Странное дело, если подумать, но в конечном счете так нам было удобнее всего

и лучше общаться. Если с нами увязывался кто-то еще, чувствовалась какая-то

неловкость.

Когда мы были втроем, получалось что-то вроде телевизионного ток-шоу, где я

был в качестве приглашенного гостя, Кидзуки - талантливого ведущего, а Наоко

- его помощницы. Кидзуки всегда был во главе, и это у него хорошо

получалось.

Кизуки был, определенно, склонен позубоскалить над другими и частенько

казалось, что он над человеком издевается, но по натуре он был мальчишкой

добрым и справедливым. Когда мы были втроем, он одинаково разговаривал и

шутил что с Наоко, что со мной, и старался, чтобы никто из нас не испытывал

дискомфорта. Если кто-то из нас слишком долго отмалчивался, он заговаривал с

ним и умело поддерживал разговор. Глядя со стороны казалось, что это ох как

нелегко, но на самом деле ему это, похоже, не составляло большого труда.

Он обладал способностью улавливать каждое изменения в ситуации и реагировать

на него. И был у него плюс к тому редкий талант найти сколько угодно

интересного в любом, даже совершенно неинтересном рассказе собеседника.

Поэтому, разговаривая с ним, я порой воображал, что я очень интересный

человек и жизнь прожил интересную.

Однако общительным человеком он вовсе не был. В школе кроме меня он ни с кем

больше не был близок. Мне было непонятно, почему человек с такой светлой

головой, с так хорошо подвешенным языком не направит свои способности на

более широкий круг людей, почему он довольствуется нашим тесным мирком из

трех человек.