Закрыв глаза, я тупо сидел так, то ли

слушая его бесконечный рассказ, то ли нет. Наконец он спросил меня, ел ли я.

Я ответил, что не ел, но в рюкзаке у меня есть хлеб, сыр, помидоры и

шоколад. Он велел мне подождать и куда-то ушел. Я хотел было его остановить,

но он унесся в темноту, даже не обернувшись.

Я продложил пить один. По песку был беспорядочно разбросан мусор после

устроенного кем-то фейерверка, волны разбивались с ошалелым ревом.

Исхудавшая собака подбежала ко мне, виляя хвостом, послонялась вокруг моего

крошечного костерка, интересуясь, нет ли чего поесть, но поняв, что ничего

нет, ушла восвояси.

Минут через тридцать рыбак вернулся с двумя коробками с едой и бутылкой

спиртного. "Ешь", - сказал он мне. Он сказал, что в нижней коробке рисовые

рулеты в морской капусте и инари-суси, так что чтобы я съел это завтра.

Он наполнил свой стакан и налил мне. Я поблагодарил его и съел порцию суси,

которой хватило бы на двоих. Потом мы опять пили вдвоем. Когда мы выпили

столько, что больше уже не лезло, он позвал меня переночевать у него дома,

но я сказал ему, что мне удобнее спать здесь одному, и он больше не

настаивал.

Уходя, он вынул из кармана пять тысяч иен одной купюрой, сложенной вчетверо,

сунул ее в карман моей рубахи и сказал, чтобы я на это питался нормально,

так как на мое лицо страшно смотреть. Я пытался было отказаться, говоря, что

денег принять не могу, так как и без того угощения было достаточно, но он

денег назад взять не пожелал. Он сказал, что это не деньги, а знак внимания,

и велел принять их и не думать лишнего. Делать было нечего, и я поблагодарил

его и взял деньги.

После того, как рыбак ушел, я вдруг вспомнил свою подругу, с которой впервые

переспал в третьем классе старшей школы. Я подумал о том, как подло я с ней

поступил, и почувствовал невыносимую пустоту в груди.

Я почти ни разу не задумывался о том, о чем она думает, что чувствует,

отчего страдает.