Так мы с Наоко

расстались и до того, как год спустя столкнулись с ней на центральной ветке

метро, больше ни разу не виделись.

Кто знает, может быть, обиделась Наоко на меня за то, что последний раз

Кидзуки встречался и говорил не с ней, а со мной? Могу, наверное, ее понять.

Я ведь тоже думал, что было бы, если бы последней, с кем встречался Кидзуки,

была она. Но теперь это в прошлом, и сколько ни думай, ничего не вернуть.

В тот прекрасный майский день после обеда Кидзуки мне предложил сбежать с

послеобеденных уроков и пойти поиграть в биллиард. Мне тоже послеобеденные

уроки были не особо интересны, так что мы вышли из школы, спустились

вразвалочку по склону вниз в сторону порта и сыграли четыре партии.

Первую партию я легко выиграл, а потом он вдруг разыгрался, и оставшиеся три

партии я продул. По уговору игру оплатил я. Он ни разу не схохмил за всю

игру. Довольно редкое было явление. Закончив игру, мы выпили по чашке чая и

закурили.

- Что это ты так разошелся сегодня? - спросил я.

- Сегодня не хотел проигрывать, - довольно рассмеялся Кидзуки.

В ту ночь он умер в гараже у себя дома. Нацепил на выхлопную трубу N360

резиновый шланг, залепил окно в машине скотчем и включил двигатель.

Сколько времени прошло, пока он умер, я не знаю. Когда родители, вернувшись

из больницы после посещения родственника, открыли дверь гаража, чтобы

загнать машину, он был уже мертв. Радио было включено, под дворником зажата

квитанция с бензоколонки.

Не осталось никакого завещания, и ничего, что могло бы послужить мотивом, не

было известно. По той причине, что я был последним, кто его видел и с ним

говорил, меня вызвали в полицию и подвергли процедуре, именуемой "допрос".

"Никаких признаков не обнаруживал", "Вел себя совершенно так же, как

обычно", - говорил я полицейскому, ведущему следствие.

У полицейского, похоже, сложилось не самое лучшее впечатление как обо мне,

так и о Кидзуки.