Так мы с детства

как к нему идем, так со старшим братом вдвоем за биллиард. А когда подросли,

с нами дедушка уже серьезно занимался. Хороший был человек. Умный, красивый.

Сейчас умер уже. Он всегда хвастался, что в Нью-Йорке когда-то давно с

Дианой Дурбин (Deana Durbin) встречался.

Она загнала подряд три шара и промазала по четвертому. Я с трудом загнал

один шар, а по следующему промазал, хотя он был совсем простой.

- Это все из-за повязки твоей, - утешила меня Хацуми.

- Да нет, просто не играл давно. Два года и пять месяцев кий в руки не брал.

- Так точно помнишь?

- Друг мой умер ночью того дня, когда мы с ним в биллиард играли, вот и

помню.

- И ты поэтому после того бросил в биллиард играть?

- Да нет. Таких особых намерений не было, - ответил я, подумав. - Просто

повода не случалось в биллиард играть. Вот и все.

- А как твой друг умер?

- Авария.

Она забила несколько шаров подряд. Глаза ее были очень серьезными, когда она

решала, куда направить шар, и удары по шарам она наносила точно выверенными

усилиями. Я глядел, как она откидывает назад аккуратно уложенные волосы,

поблескивая золотыми сережками, ставит ноги в туфлях, похожих на бальную

обувь, в нужную позицию и бьет по шару, поставив стройные красивые пальцы на

сукно стола, и эта обшарпанная биллиардная казалась мне частью какого-то

аристократического клуба.

Мы впервые были с ней вдвоем одни, и это был замечательный опыт для меня.

Находясь с ней вместе, я почувствовал, будто моя жизнь поднялась на

ступеньку верх. Когда закончилась третья партия - и третью партию она,

конечно же, тоже выиграла - рана на моей руке слегка разболелась, и мы

решили остановиться.

- Извини. Не надо было заставлять тебя играть... - сказала Хацуми с

неподдельным беспокойством.

- Да ничего страшного. Рана-то пустяковая.