Та была выцветшей до безумно приятного глазу

оттенка, точно ее здорово постирали вручную.

Казалось, что уже довольно давно я видел ее в точно такой же курточке, но

точно я не помнил. Просто показалось. В то время я о ней не так уж много

чего помнил.

- Как тебе общажная жизнь? Весело вам с тем парнем вдвоем?

- Не знаю. Еще ведь только месяц прошел. - сказал я. - Но в общем неплохо.

Раз, по крайней мере, ничего такого, чего бы перетерпеть не мог.

Она остановилась у фонтанчика, отпила глоток, вынула из кармана брюк белый

носовой платок, вытерла губы. Потом нагнулась и сосредоточенно завязала

заново шнурки на ботинках.

- Как думаешь, я бы тоже там жить смогла?

- В общаге?

- Ну.

- Да как тебе сказать? Это кому как. Заморочки всякие есть, конечно. Правила

всякие дурацкие, придурки разные пальцы перед тобой гнут, сосед по комнате в

пол-седьмого утра зарядку по радио начинает делать. Если поймешь, что такое

везде есть, куда ни пойди, тогда особо не обращаешь на это внимания. Когда

понимаешь, что больше тебе и жить-то негде, то можешь и так прожить. Ничего

такого.

- Да, наверное, - вздохнула она и на какое-то время словно о чем-то

задумалась. Потом взглянула мне прямо в глаза, точно увидела там что-то

необычное.

Вглядевшись, я увидел, какие удивительно глубокие и ясные у нее глаза. До

той поры я и не знал, что у нее такие ясные глаза. Хотя если подумать, и

случая такого не было, разглядеть ее глаза как следует. Шли мы вот так

вдвоем тоже в первый раз, и вот так долго говорили о чем-то тоже впервые.

- Хочешь в общаге пожить?

- Да нет, - сказала она. - Просто подумала. Подумала, каково это, в общаге

жить. Ну и вот, например...

Она словно пыталась, покусывая губу, подобрать подходящее слово или

выражение, но так и не нашла. Она вздохнула и уставилась вниз.

- Не знаю. Ладно, проехали.

На этом разговор закончился. Она продолжила шагать на восток, я пошел чуть

позади.

До этого я ее не видел почти год.