Попив воды, он немного спустя захотел по-маленькому, и я достал из-под

кровати бутылку и приложил к ее горлышку его член.

Я пошел в туалет, вылил мочу и вымыл бутылку водой. Потом вернулся в палату

и допил свой чай.

- Как чувствуете себя? - спросил я.

- Чуть-чуть, - сказал он. - Голова.

- Голова чуть-чуть болит?

Он утвердительно слегка наморщил лицо.

- После операции так и должно быть, наверное. Мне операций не делали

никогда, я не знаю.

- Билет, - сказал он.

- Билет? Какой билет?

- Мидори. Билет.

Я молчал, не в силах понять, что он имел в виду. Он тоже какаое-то время

ничего не говорил. Потом сказал: "Пожалуйста". Мне послышалось, что это было

слово "пожалуйста". Он смотрел на меня, раскрыв глаза. Похоже было, что он

что-то хочет мне сообщить, о что именно, я никак не мог сообразить.

- Уэно. Мидори, - сказал он.

- Станция Уэно?

Он чуть заметно кивнул.

"Билет - Мидори - пожалуйста - станция Уэно", суммировал я. Но смысл все

равно понять не мог. Казалось, что он говорит это, будучи не в себе, но

глаза его, напротив, казались более осмысленными, чем незадолго до этого.

Он поднял руку, в которой не было иглы с раствором Рингера, и протянул ее ко

мне. Его рука дрожала в воздухе, точно на это уходили все его силы. Я встал

и взял его за эту морщинистую руку. Бессильно сжимая мою руку, он повторил:

"Пожалуйста".

- И о билете позабочусь, и о Мидори, вы не беспокойтесь, - сказал я, и он

уронил руку и изможденно закрыл глаза.

Затем он уснул. Я убедился, что он не умер, вышел из палаты, вскипятил воду

и выпил еще чаю. Я осознал, что испытываю симпатию к этому мелкого

телосложения мужчине, стоявшему одной ногой в могиле.

Вскоре вернулась жена соседа.

- Все в порядке было? - спросила она у меня.

- Да, ничего не случилось, - ответил я.

Ее муж мирно посапывал во сне.

Мидори вернулась в четвертом часу.

- На скамейке в парке сидела, - сказала она.