По крайней мере сейчас я это чувствую так. Даже если она

меня, может, и не любит.

- А во мне живая кровь течет.

Мидори прижалась щекой к моей шее и продолжила.

- И я тебе сейчас в любви признаюсь у тебя в объятиях. Я все сделаю, если ты

мне скажешь. Я в чем-то хоть и эгоистка немножко, но я честная и добрая,

работать умею, и симпатичная я, и грудь у меня красивая, и готовлю хорошо, и

наследство папино на трастовый депозит положила... Не кажется тебе, что

слишком легко от меня отказываешься? Ведь если ты меня не возьмешь, я потом

уйду куда-нибудь.

- Время нужно, - сказал я. - Нужно время, чтобы подумать, разобраться,

решить. Жалко, конечно, но сейчас я ничего другого сказать не могу.

- Но ты же всей душой меня любишь и терять меня опять не хочешь?

- Конечно не хочу.

Мидори отстранилась от меня, улыбнулась и посмотрела мне в лицо.

- Хорошо, я подожду. Я тебе верю, - сказала она. - Но когда будешь брать

меня, бери меня одну. И когда меня обнимаешь, думай, пожалуйста, обо мне

одной. Понимаешь, что я хочу сказать?

- Понимаю.

- И еще, можешь со мной делать, что только захочешь, только не заставляй

меня страдать. Слишком много я в жизни страданий натерпелась и больше

страдать не хочу. Хочу счастливой быть.

Я привлек ее к себе и поцеловал в губы.

- Брось ты этот зонт, обними меня двумя руками покрепче, - сказала Мидори.

- Мы же промокнем без зонта.

- Ну и ладно. Подумаешь, промокнем. Не хочу сейчас ни о чем думать, хочу

просто обниматься. Я два месяца терпела.

Я положил зонт возле ног и под дождем стиснул Мидори в объятиях, что было

сил. Лишь тяжелый гул колес автомобилей, несущихся по скоростной автостраде,

окружал нас, точно туман.

- Может, куда-нибудь, где крыша есть, пойдем? - сказал я.

- Поехали к нам домой. Там сейчас нет никого. А то мы так простудимся. - Ну

да.

- Мы прямо будто реку переплыли, - сказала она, смеясь.