Папа

понять ничего не мог и спрашивал: "А что это вы делаете-то?" На этом папины

воспоминания о землетрясении в Канто заканчиваются, - сказала Мидори и

засмеялась. - Все папины рассказы о прошлом такие были. Ничего

драматического. Одни несуразицы какие-то. Послушать его истории, такое

чувство становится, будто за последие пятьдесят или шестьдесят лет в Японии

ничего, кроме сплошных недоразумений, не происходило. Что 26-е февраля (бунт

курсантов пехотного училища, 26.02.1936; были захвачены резиденция

премьер-министра и полицейский департамент и убиты министр внутренних дел и

министр финансов; 29-го февраля бунт был подавлен), что война на Тихом

океане, все типа того, что надо же, и такое тоже было! Смешно, да? Так мы и

ехали из Фукусима до Уэно. Рассказывал он мне это, запинаясь без конца, а в

конце всегда говорил так: "Куда ты, Мидори, ни поедешь, везде одно и то же".

Я, маленькая еще совсем, слушала это и думала, а может и правда оно так?

- И на этом твои воспоминания о станции Уэно заканчиваются?

- Ага, - сказала Мидори. - А ты из дома сбегал когда-нибудь?

- Нет.

- А почему?

- Да в голову как-то не приходило. Побеги всякие.

- Странный ты все-таки, - она удивленно покачала головой.

- Да ну? - сказал я.

- Короче, мне кажется, что папа тебя хотел попросить обо мне заботиться.

- Что, честно?

- Еще бы. Мне ли не знать, я же чувствую. А ты ему что ответил?

- Ну я ничего не понял и сказал, чтобы он не волновался, что все будет

нормально, я и о билете, и тебе позабочусь, чтобы он не переживал.

- Так ты, значит, моему папе так пообещал? Что обо мне заботиться будешь?

Говоря это, Мидори искренне смотрела мне прямо в глаза.

- Да нет, - растерянно оправдывался я, - я же не понял, что к чему...

- Да не волнуйся ты, это же шутка. Просто пошутила с тобой, - сказала Мидори

и засмеялась. - Ты в такие моменты такой милый!

допив кофе, мы с Мидори вернулись в палату. Отец Мидори все еще спокойно

спал.