Она пела без устали :

"Lemon Tree", "Pop", "500 miles", "Куда ушли цветы", "Греби, Майкл".

Сперва она хотела научить меня партиям низкого голоса и петь со мной дуэтом,

но так как пел я вообще неважно, то она отказалась от этой мысли и пела

сама, что приходило на ум. Я потягивал пиво и, слушая ее пение, внимательно

наблюдал за развитием событий у горящего дома.

дым то начинал было валить сильнее прежнего, то немного ослабевал. Люди

громко выкрикивали какие-то распоряжения. Громко шумя винтами, прилетел

вертолет с журналистами, сделал несколько снимков и улетел. Я подумал, что

хорошо, если мы не попали в кадр.

Полицейский громко орал через громкоговоритель на зевак, чтобы они отошли

немного назад. Плачущий ребенок звал маму. Откуда-то послышался звук

разбитого стекла.

Потом ветер стал дуть как попало, и до нас стали долетать белые хлопья

пепла. А Мидори все попивала пиво и пела без конца. Спев все знакомые песни,

она запела странную песню, слова и музыку к которой сочинила сама.

"Хочу приготовить для тебя пюре,

Но у меня нет кастрюли.

Хочу связать для тебя шарф,

Но у меня нет шерсти.

Хочу написать для тебя стихи,

Но у меня нет карандаша."

- Песня называется "Ничего нет", - сказала Мидори. Слова были глупые,

мелодия тоже была глупая.

Я слушал эту дурацкую песенку и думал : "Если огонь доберется до

бензоколонки, этот дом ведь тоже на воздух взлетит".

Она отложила гитару в сторону, точно устав петь, и прильнула к моему плечу,

как пригревшаяся на солнце кошка.

- Я эту песню сама сочинила, как тебе?

- Необычно, оригинально, хорошо показывает твой характер, - дипломатично

ответил я.

- Спасибо. Главная тема - "ничего нет".

- Я догадался.

- Хм, знаешь, я все про то, как моя мама умерла, - сказала она, повернувшись

ко мне.

- Угу.

- Мне нисколечки грустно не было.

- Угу.

- И когда папа исчез, совсем не огорчилась.

- да?

- да. Как-то это неправильно, тебе не кажется? Эгоистка я, да?

- Но были же причины тому какие-то.