Но захотелось почему-то на

драматургию, вот и все.

Но и такое объяснение его, конечно, не убедило.

- Не понимаю, - сказал он с самым непонимающим видом, - й-я вот к-карты

люблю, вот я и изучаю к-к-к-карты. Специально для этого в Токио в универ

поступил, мне дь-деньги на учебу переводами шлют. А ты нет, как так?..

В его словах была безупречная логика. Я от объяснений отказался.

Мы на спичках бросили жребий, кто на каком ярусе кровати будет спать. Ему

выпало спать наверху, мне внизу.

Он всегда ходил в белой рубашке, черных брюках и коричневом свитере. Стригся

он коротко, роста был высокого, со скуластым лицом. В универ всегда ходил в

форме. Туфли, портфель - все одинакового черного цвета. На вид - вылитый

"правый" студент, потому все и звали его Штурмовик, хотя на самом деле к

политике он был совершенно равнодушен. Просто ему лень было выбирать себе

одежду, вот он и ходил в одном и том же.

Его интересы ограничивались такими вещами, как изменение береговой линии и

проведение нового железнодорожного тоннеля. Стоило разговору зайти на эту

тему, и он мог хоть час, хоть два болтать об этом, когда заикаясь, когда

нет, пока разговор не менял направление, или он не засыпал.

Каждое утро он вставал в шесть часов под "Кимигаё" вместо будильника. Эта

надоедливая, словно напоказ, церемония с флагом тоже не была такой уж

бесполезной. Одевается он, идет в уборную умываться. Времени на умывание у

него уходит жутко много. Словно он там каждый зуб отдельно надраивает.

Вернувшись в комнату, расправляет смятое полотенце, с шумом его встряхивая,

вешает сушиться на батарею, кладет зубную щетку и мыло по своим местам на

полку. А потом включает радио и делает под него зарядку.

Я обычно допоздна читаю книжки и потом сплю часов до восьми утра без задних

ног, так что хоть он там и возится, и зарядку делает, включив радио,

спокойно дрыхну. Но когда зарядка по радио доходит до прыжков, все равно

всегда просыпаюсь.