Но из-за узости заехать на нее смогли только две

машины, остальные ожидали на большой дороге. А на самой дороге, как

полагается, галдела толпа зевак.

- Если какие-то особо нужные вещи есть, лучше собрать и выйти отсюда, -

сказал я ей. - Сейчас ветер в обратную сторону дует, так что без разницы, но

кто знает, когда он поменяется, а тут бензоколонка под носом. Собирай вещи,

я помогу.

- да ничего особо нужного нет.

- Ну что-то же есть. Сберкнижки, печати, расписки. Если что, прежде всего

без денег ведь тяжело будет.

- Не страшно. Я все равно не побегу.

- даже если дом загорится?

- да, мне все равно, хоть умереть! - сказала она.

Я посмотрел ей в глаза. Она тоже посмотрела мне в глаза. Я совершенно не мог

понять, насколько серьезно она говорит, а насколько шутит. Я довольно долго

смотрел на нее, и за это время мне стало все равно.

- Хорошо, пускай. Я тоже с тобой останусь.

- Умрешь вместе со мной? - сказала она, сверкая глазами.

- Ну вот еще. Опасно станет, я уйду. Хочешь умереть, можешь помирать одна.

- Какой ты эгоист!

- Не могу же я с тобой вместе умереть из-за того, что ты меня обедом

накормила. Вот если бы ужином, тогда, может, другое дело.

- Хм, ну ладно, все равно, давай еще посмотрим отсюда, что будет, да песни

попоем. А станет опасно, тогда, если что, еще подумаем.

- Песни?

Она принесла снизу две подстилки, четыре банки пива и гитару. Мы пили пиво,

глядя на клубы дыма. Потом она запела под гитару.

Я спросил ее, не будут ли соседи про нее плохо думать за такие вещи.

думалось, что не очень-то это правильно, пить на крыше пиво и петь песни,

глядя на то, как у соседей горит дом.

- да ничего страшного. Мы на соседей вообще особо внимания не обращаем, -

легкомысленно ответила Мидори и запела модную когда-то песню в стиле "folk".

даже с большой натяжкой ее пение и игру на гитаре нельзя было назвать

великолепными, но сама она явно получала удовольствие.