Небо было голубое-голубое,

облако, разбитое на несколько полосок, протянулось по нему, точно кто-то на

пробу провел кистью с белой краской.

Какое-то время мы шли вдоль каменного забора "Амирё", потом пошли в сторону

от забора и стали подниматься по узкой крутой тропинке в гору. Впереди шла

Рэйко, посредине Наоко, я в самом хвосте.

Рэйко поднималась по узкой тропе уверенно, точно знала окрестные горы, как

свои пять пальцев. Я почти все время шел молча, стараясь не отставать. Наоко

была в одних джинсах и блузке, а куртку сняла и несла в руках. Я шагал,

глядя, как ее прямые волосы болтаются влево и вправо на ее плечах. Наоко

иногда оглядывалась и, встретившись со мной взглядом, улыбалась.

Тропа тянулась бесконечно, но Рэйко шагала, не останавливаясь, и Наоко, не

отставая, шла за ней следом, время от времени утирая пот. Я в походы не

ходил давно и потому задыхался.

- Всегда вы так в горы ходите? - спросил я у Наоко.

- Раз в две недели примерно, - сказала Наоко. - Тяжеловато, да?

- Ага, немного.

- Уже две трети прошли, еще чуть-чуть осталось. Ты ж мужик. Терпи, - сказала

Рэйко.

- Тренировки не хватает.

- С девочками меньше гулять надо, - пробормотала Наоко, точно говоря сама с

собой.

Хотелось что-то на это ответить, но воздуха не хватало, и язык не слушался.

Порой совсем рядом пролетали птицы с чем-то вроде красных хохолков на

голове. На фоне голубого неба они выделялись очень отчетливо. На полянах

вокруг цвели бесчисленные белые, синие и желтые цветы, и со всех сторон

слышалось жужжание пчел. Глядя на такие картины вокруг, я ни о чем не думал

и продвигался шаг за шагом вперед.

Еще минут через десять подъем кончился, и показалось ровное место вроде

плокогорья. Там мы немного отдохнули, утерли пот, перевели дыхание, попили

воды из фляги. Рэйко отыскала какую-то траву, сделала из ее листа свисток и

стала свистеть.

Тропа пошла под гору, по обе стороны теперь были заросли камыша.