- Когда я начну к

тебе приставать, ты, типа, будешь отказываться?

- Угу-у, - улыбнулась она.

- В следующее воскресенье тогда приезжай за мной в общагу, как сегодня.

Вместе сюда поедем.

- Юбку подлиннее надеть?

- Ну, - сказал я.

Но итоге в следующее воскресенье я в больницу не поехал. Отец Мидори

скончался в пятницу утром.

Утром того дня Мидори позвонила мне в пол-седьмого утра.

Загудел зуммер, оповещающий о том, что мне кто-то звонит, и я в пижаме

спустился в лобби и поднял трубку.

- Папа только что умер, - сказала Мидори тихим спокойным голосом. Я спросил,

могу ли чем-то помочь.

- Спасибо, ничего не надо, - сказала она. - Мы к похоронам привычные. Просто

хотела, чтобы ты знал.

Мидори выдохнула воздух, точно вздыхая о чем-то.

- Ты не приезжай на похороны, ладно? Я это не люблю. Не хочу в таком месте с

тобой встречаться.

- Понятно, - сказал я.

- Честно меня на порнуху поведешь?

- Конечно.

- Только чтобы грязная-грязная была.

- Ладно. Я ее испачкаю посильнее.

- Ага, ну я тебе тогда позвоню потом, - сказала она. И повесила трубку.

Однако всю следующую неделю никаких вестей от нее не было. В аудитории я ее

не встречал, звонков от нее не приходило. Каждый раз вовращаясь в общежитие

я с надеждой искал хоть какую-то записку в мой адрес, но ни одного звонка ко

мне не было.

Как-то ночью я, чтобы сдержать обещание, попробовал мастурбировать, думая о

Мидори, но ничего не получалось. Я поменял ее на Наоко, но и образ Наоко в

этот раз особо не помогал. Я почувствовал себя по-дурацки и прекратил это

занятие. В итоге я успокоил душу с помощью виски, почистил зубы и лег спать.

В воскресенье утром я написал Наоко письмо. В письме я написал ей об отце

Мидори.

"Я ходил в больницу проведать отца студентки, которая учится со мной на

одном потоке, и ел там огурцы. Он тоже захотел огурца, и я накормил его, и

он с хрустом его съел. Однако через пять дней он утром скончался.

Я до сих пор помню, с каким хрустом он ел тот огурец.