Какая разница, какой цвет? - повторила она за мной

вслед и спросила. - Мне нравится, когда так говорят. Как будто стену белят

свежей известкой. Тебе так говорил кто-нибудь?

- Не-а.

- Меня Мидори (яп. "зеленый") зовут. Но зеленый цвет мне совсем не идет.

Странно, да? Как-то черезчур, не кажется? Как заклятие какое-то. А старшую

сестру зовут Момоко (момо - яп. "персик"). Смешно, да?

- И как, идет ей розовый цвет?

- Знаешь, очень идет. Как будто родилась, чтобы в розовом ходить. Вот ведь

несправедливо как.

На ее стол принесли еду, и юноша в индийской клетчатой рубахе позвал ее :

"Мидори! Еда пришла." Она махнула ему рукой, мол, поняла.

- Ватанабэ, а ты конспект ведешь? По "Истории драмы II"?

- Конечно.

- А можешь одолжить? Я пару лекций пропустила, а в группе не знаю никого...

- Конечно, могу.

Я вытащил из портфеля тетрадь, проверил, не было ли в ней чего лишнего, и

протянул Мидори.

- Спасибо. А ты послезавтра в универ придешь?

- Угу.

- Тогда, может, придешь сюда к двенадцати? Я тебе конспект отдам, и заодно

пообедаем вместе. У тебя ведь несварений не случается, если ешь не один?

- да ладно тебе... Но не стоит за это взамен ничего такого. Подумаешь,

конспект одолжил.

- Ничего. Я люблю благодарить. Не забудешь, может, запишешь лучше?

- да чего бы я забывал? Послезавтра, в двенадцать часов, встречаемся здесь.

- Со стороны ее столика донеслось : "Мидори, иди быстрей, остывает все". Она

не прореагировала.

- А ты всегда так разговаривал?

- Ну да, вроде. Не обращал внимания вообще-то, - ответил я. Я действительно

впервые слышал от кого-то, что у меня какая-то особая манера говорить.

Она о чем-то задумалась, потом улыбнулась и ушла за свой столик.

Когда я проходил мимо ее столика, она помахала мне рукой. Остальные трое

глянули на меня лишь мельком.

В среду, хотя было уже условленных двенадцать часов, Мидори в ресторане

видно не было.