- Я села на ее кровать,

гладила по голове и говорила, не бойся, все будет хорошо. Нельзя, говорила,

чтобы такая молодая девушка не была счастлива в объятиях мужчины. Ночь была

душная, и Наоко вся была мокрая от слез и пота, и я принесла банное

полотенце и вытерла ее лицо и все остальное. Трусики ее тоже все промокли, и

я их с нее сняла... Ничего в этом такого не было. Мы же и мылись все время

вместе, и вообще она мне как сестренка была.

- Да я знаю, - сказал я.

- Наоко попросила, чтобы я ее обняла. Я говорю, ну куда еще обниматься, и

так жара какая, но она сказала, что это в последний раз, и я ее обняла.

Обернула ее полотенцем, чтобы она потом не обливалась, вытерла ее потом

опять от пота, когда она вроде как успокоилась, переодела в ночнушку и

велела спать. Не знаю, может она и притворилась, но заснула моментально.

Личико у нее во сне было ну такое милое! Как у какой-нибудь девочки лет

тринадцати, которая отродясь никаких страданий не знала никогда. Я, глядя на

нее, успокоилась, решила, что она заснула. А в шесть часов глаза открываю -

а ее уже нет. Ночнушка валяется, а одежда, кеды и карманный фонарик, который

она всегда, ложась спать, рядом с подушкой клала, исчезли. Я поняла - надо

спешить. Сам подумай, раз она взяла фонарь, значит, выходит, ушла еще по

темноте. Я на всякий случай глянула на столе и вокруг, а там эта ее записка.

"Всю одежду отдайте Рэйко." Я помчалась ко всем, сказала, найдите Наоко. И

мы все искали ее везде, начиная от дома, кончая лесом вокруг. Пять часов

прошло, пока ее нашли. Она даже крепкую веревку себе приготовила уже давно.

Рэйко глубоко вздохнула и бессильной рукой погладила кота по голове.

- Чай будете? - спросил я.

- Да, спасибо, - ответила она. Я вскипятил в чайнике воду, заварил в нем чай

и вынес на веранду.

Время уже близилось к закату, лучи солнца потускнели, и тени деревьев

подобрались к нам совсем близко.