Я пил чай, глядя на непонятную хаотичность

двора, засаженного лилиями, рододендронами и барбарисами, словно бы кто-то

сажал как попало, что только приходило ему на ум.

- Потом через какое-то время приехала скорая и увезла Наоко, а я прошла

всякие дознания в полиции. Ну как дознания, особого допроса-то и не было.

Все равно по тому, что осталась какая-то предсмертная записка, было понятно,

что это самоубийство, к тому же они рассуждали, видно, что где психбольные,

там само собой и самоубийства. Так что говорили со мной лишь из

формальности. После того, как полицейские уехали, я сразу отбила тебе

телеграмму.

- Похороны были мерзкие, - сказал я. - Тишина, людей пришло мало, а ее

семья, так их одно и интересовало, как я о смерти Наоко узнал. Это оттого,

видно, что они не хотели, чтобы кто-то из окружающих знал, что это было

самоубийство. Честно говоря, не стоило мне на эти похороны ехать. Из-за

этого мне на душе стало так скверно, что я сразу в скитания ударился.

- Может, прогуляемся, Ватанабэ? - сказала Рэйко. - На ужин что-нибудь

прикупим. Проголодалась я.

- Давайте. Может вы чего хотите?

- Сукияки, - сказала она. - Давным-давно уже сукияки не пробовала, несколько

лет уже. Даже снилось мне сукияки. Кладешь это ты мясо, потом лук,

ито-конняку (лапша из муки из клубней растения Amorphophallus Konjac, C.

Koch), жареный соевый творог, златоцвет, потом оно кипит, бурлит...

- Это все, конечно, хорошо, только у меня сковороды такой нет, чтобы его

приготовить.

- Да нет проблем, предоставь это мне. Я у хозяев одолжу.

Она вскочила на ноги, сходила в дом хозяев и одолжила у них великолепную

сковороду для сукияки, газовую горелку и длинный резиновый шланг.

- Ну как? Здорово у меня получается?

- Это точно, - восхищенно сказал я.

Мы пошли на торговый ряд по соседству и купили там говядины, яиц, овощей,

соевого творога и всего, что было нужно, потом в лавке спиртного приорели

хорошего на вид белого вина.