Я настаивал, что куплю все сам, но в итоге за

все заплатила она.

- Да вся родня надо мной смеяться будет, если я племяннику позволю за

продукты заплатить, - сказала Рэйко. - да и денег у меня порядочно. Так что

не волнуйся. Сам понимаешь, как бы я без копейки в путь отправилась?

Мы вернулись в дом, и Рэйко помыла рис и поставила его вариться, а я

протянул шланг и приготовил все для жарки сукияки на веранде.

Когда приготовления были закончены, Рэйко достала из футляра свою гитару,

уселась на веранде, где уже было темно, и мыдленно, точно проверяя настройку

инструмента, сыграла фугу Баха.

Играя небрежно, как попало, то нарочно исполняя сложные места помедленнее,

то проскакивая их побыстрее, но в то же время и как-то сентиментально, она

любовно прислушивалась ко всем этим ритмам.

Когда Рэйко играла на гитаре, она напоминала семнадцатилетнюю девочку,

разглядывающую понравившееся платье. Глаза ее сверкали, напряженные губы

шевелились, и временами улыбка пробегала по ним за какое-то мгновение

смутной тенью. Закончив играть, они прислонилась спиной к столбу и о чем-то

задумалась, глядя в небо.

- Можно с вами поговорить? - спросил я.

- Да пожалуйста, я просто от голода задумалась, - сказала Рэйко.

- Вы с мужем и дочкой встречаться не будете? Они же у вас в Токио?

- В Йокогаме, только не поеду я к ним. Я же тебе говорила уже? Им со мной

лучше отношений не иметь. У них своя новая жизнь, чем больше мы встречаться

будем, тем только мучаться больше будем. Лучше всего будет нам не видеться.

Она смяла и выбросила опустевшую пачку "Seven Star", достала из чемодана

новую и взяла сигарету в рот. Но поджигать не стала.

- Я человек конченный. То, что ты видишь перед собой, не более чем

остаточные воспоминания. Все, что было во мне, чем я дорожила, давным-давно

умерло, и я всего лишь живу, следуя этим воспоминаниям.

- Все равно, мне вы нравитесь такой, какая вы сейчас. Остаточные

воспоминания, не остаточные.