Иногда я встречался с Мидори, и мы вместе ужинали, ходили в зоопарк,

смотрели кино.

Магазин Кобаяси был успешно продан, и она и ее сестра сняли двухкомнатную

квартиру вблизи от станции метро Мёгадани и стали жить там. Мидори сказала,

что когда сестра выйдет замуж, она оттуда съедет и снимет другую квартиру.

Как-то раз она позвала меня туда, и я у них пообедал. Это была чистенькая

квартирка на солнечной стороне, и жить Мидори там, похоже, было куда уютнее,

чем когда она жила книжной лавке.

Нагасава несколько раз зазывал меня пойти поохотиться на девочек, но я

каждый раз отказывался, говоря, что занят. Все казалось черезчур

утомительным. Конечно, переспать с женщиной мне хотелось. Но стоило

вспомнить весь процесс выезда на ночную улицу, поглощения спиртного, поиска

подходящих подруг, болтовни и перехода в мотель, и становилось тошно. Я

вновь и вновь поражался, каким человеком должен был быть Нагасава, который

не проявлял ни утомления, ни раздражения, без конца повторяя эти действия.

Может оттого, что я услышал это от Хацуми, я чувствовал себя счастливее,

оживляя воспоминания о Наоко, чем когда спал с девчонками, которых не знал

даже по именам. Ощущение пальцев Наоко, доводивших меня до оргазма посреди

зеленого поля, оставалось отчетливее чего бы то ни было.

В начале декабря я послал Наоко письмо, в котором спросил, можно ли мне

будет приехать к ней в зимние каникулы. Вместо нее ответ прислала Рэйко. Она

писала, что моего приезда они ждут с радостью и нетерпением. Также было

написано, что хоть она и пишет ответ вместо Наоко, поскольку той писать

тяжело, это не означает, что состояние ее какое-то особенно плохое, так что

чтобы я не переживал, так как это не более чем нахлынувшая вдруг волна.

Как только в университете начались каникулы, я собрал рюкзак, надел зимние

ботинки и поехал в Киото.