Или ты

думаешь, тут кто-то встанет и скажет : "Сегодня полярный медведь съел все

звезды с неба, поэтому завтра будет дождь!", или что-то в этом роде?

- Нет, конечно, я не к тому вовсе, - сказал я. - Просто все так тихо

говорят, вот и любопытно вдруг стало, о чем все говорят.

- Тут вокруг тишина, так что все естественным образом к ней подстраиваются и

начинают говорить тихо.

Наоко обглодала рыбные кости, аккуратно скложила их на край тарелки и утерла

рот платком.

- да и смысла нет громко говорить. Убеждать в чем-то некого, внимание чье-то

привлекать тоже незачем.

- Понятно, - кивнул я.

Однако пока я ел в этой тишине, мне почему-то стало не хватать людского

шума. Мне недоставало людского смеха, бессмысленных возгласов, преувеличенно

громкой речи. Конечно, весь этот шум давно набил мне оскомину, но когда я ел

рыбу среди этого странного безмолвия, мне отчего-то было неспокойно.

Своей атмосферой эта столовой в чем-то походила на выставку образцов

какого-то специального оборудования. Казалось, что в каком-то определенном

месте собрались люди, испытывающие особый интерес в какой-то определенной

сфере, и обмениваются лишь им одним понятной информацией.

После еды мы вернулись в квартиру, и Наоко с Рэйко сказали, что сходят в

общую баню в зоне "С". Мне они сказали, что если меня устроит душ, то я могу

воспользоваться ванной. Я согласился.

Когда они ушли, я разделся, принял душ и вымыл голову. Затем, суша голову

феном, я хотел было вытащить пластинку Билла Эванса из стопки на книжном

столе, но увидел, что это такая же пластинка, как та, что я несколько раз

крутил в комнате Наоко в ее день рожденья. В ту ночь, когда Наоко плакала, а

я ее обнимал.

Прошло с тех пор не больше полугода, но воспринималось это, точно было очень

давно. Потому, наверное, что все это время я по много раз размышлял об этом.