Если кто-то говорил, остальные слушали его, кивали и поддакивали, а

когда он заканчивал говорить, кто-нибудь другой говорил что-нибудь по этому

поводу.

Невозможно было понять, о чем они говорили, но их беседа напомнила мне об

увиденной днем загадочной игре в теннис. Я удивлялся, неужели Наоко таким же

образом разговаривает, когда находится с ними. Это казалось мне

неправдоподобным, и в то же время я на мгновение почувствовал какое-то

одиночество, смешанное с ревностью.

За столом у меня за спиной одетый в белое мужчина с редким волосом, с какой

стороны ни посмотри, напоминающий врача, в подробностях объяснял молодому

человеку в очках с нервической внешностью и женщине средних лет с крысиным

лицом, как вырабатывается желудочный сок в условиях невесомости.

Парень и женщина слушали это объяснение, говоря лишь "ага" или "да?".

Однако, слушая этот разговор, я понемногу начал сомневаться, действительно

ли одетый в белое мужчина с редким волосом был врачом.

В столовой на меня никто особого внимания не обращал. Никто на меня не

оглядывался, никто точно и не замечал, что я вообще там находился. То, что я

оказался там среди них, казалось, было для них одним из совершенно рядовых

происшествий.

Лишь только раз мужчина в белом вдруг повернулся ко мне и спросил :

- Сколько тут собираетесь оставаться?

- два дня тут переночую, а в среду думаю уехать, - ответил я.

- В это время года здесь лучше всего. Но зимой тоже приезжайте. Когда тут

все белым-бело, тоже есть, на что посмотреть, - сказал он.

- да пока снег выпадет, Наоко, может, отсюда уже уедет, - сказала ему Рэйко.

- Нет, но зимой тут все равно хорошо, - проникновенно повторил мужчина. Я

опять засомневался, врач он или нет.

- А о чем тут все разговаривают? - спросил я у Рэйко. Смысл вопроса ей

казался не вполне понятен.

- Ну как о чем, о чем все обычно разговаривают. Так, о том, о сем : что за

день случилось, какую кто книгу прочитал, какая завтра погода будет.