Это, что ли, и есть революция?

- Ну как, я революцию своими глазами не видел, ничего сказать не могу. -

Если это революция, не надо мне никаких революций. Меня же тогда точно

расстреляют за то, что я в горсть риса кроме маринованой сливы ничего не

положила. И тебя точно расстреляют. За то что правильно понимаешь

сослагательные наклонения.

- И такое может быть, - сказал я.

- Я знаю, Ватанабэ. Я ведь простой человек. Будет революция или не будет,

простым людям ничего не остается, кроме как продолжать существовать в

какой-нибудь дыре. Что такое революция? Самое большое, названия учреждений

поменяются. Но они этого вообще не понимают. Те, кто говорит эту ерунду. Ты

видел когда-нибудь работника налоговой службы?

- Нет.

- Я видела несколько раз. Они в дом заходят без приглашения и ведут себя

по-хамски. "Что у вас в расходной книге творится? Да вы тут не понять чем

занимаетесь, а не торгуете. Это что, расходы? Квитанции показывай,

квитанции!" Мы в угол забъемся и сидим тихонько, а как обед наступает, мы им

суси подаем по особому заказу. Но папа мой никогда с налогами не жульничал и

все платил, честное слово. Мой папа такой человек. Воспитание у него старое.

А эти из налоговой все время наезжают. Доходы у нас, говорят, маленькие

что-то. Серьезно. Продажи плохие, вот и доходы маленькие, что тут

непонятного? Я такую ерунду как слышу, так злюсь, что хочется заорать на

них, чтобы шли и так наезжали на кого-нибудь побогаче. Если будет революция,

эти люди из налоговой себя по-другому станут вести, как ты думаешь?

- Весьма сомнительно.

- Тогда я в революции не верю. Я только в любовь верю.

- Peace, - сказал я.

- Peace, - сказала она.

- А мы сейчас куда идем? - спросил я.

- В больницу. Папа в больницу лег, сегодня мне с ним сидеть надо. Моя

очередь.

- Папа? - пораженно сказал я. - Твой папа разве в Уругвай не улетел?

- Да это я сочинила, - сказала Мидори с невинным лицом.