Большая

часть того, что приходит снаружи, приводит мой рассудок в смятение, и лишь

мир вокруг тебя, который ты описываешь в свих письмах, как нельзя лучше меня

успокаивает. Так странно, не знаю, почему так.

Поэтому я их читаю по несколько раз, и Рэйко тоже по несколько раз их

перечитывает. И мы говорим с ней вдвоем о том, о чем в них написано. Мне

очень понравилась история об отце Мидори. Мы с нетерпением ждем твоих писем,

которые приходят раз в неделю, как одного из наших немногих развлечений -

письма здесь развлечение.

Я тоже стараюсь выбирать время и писать, но стоит взяться за бумагу, и руки

опускаются. Это письмо я тоже пишу, собрав все свои силы. Рэйко отругала

меня за то, что я не посылаю ответа.

Но ты не пойми меня неверно. Я очень много чего хочу тебе сказать, много

чего сообщить. Но на бумагу эти вещи выходить не хотят. Из-за этого писать

письма для меня необыкновенно мучительно.

Девушка по имени Мидори, похоже, очень забавный человек. Прочитав это

письмо, я сказала, что ты ей, похоже, нравишься, а Рэйко сказала :

"Естественно, мне тоже Ватанабэ нравится".

Последнее время мы каждый день собираем белые грибы и каштаны и едим их. Все

время едим кашу с каштанами или с грибами, но очень вкусно и не надоедает.

Но Рэйко, как и раньше, ест совсем мало и только курит без конца. Птички

живы и здоровы, кролики тоже. Пока."

Через три дня после того, как мне исполнилось двадцать лет, пришла посылка

от Наоко. Внутри были свитер винного цвета и письмо. "Поздравляю с днем

рожденья", писала Наоко.

"Желаю тебе счастливого двадцатилетия. Мои двадцать лет, похоже, закончатся

мерзко, но если ты будешь счастлив и за себя, и за меня, то радостнее для

меня ничего, наверное, и быть не может. Я искренне так считаю.

Этот свитер мы с Рэйко связали вдвоем по половине. Если бы я вязала одна, то

управилась бы, наверное, где-то к дню святого Валентина.