И
что тут плохого? Вполне разумно. Нельзя же запереться в комнате и одним
онанизмом заниматься?
- Но если ты правда любишь эту девушку, разве нельзя потерпеть, Ватанабэ?
- Может и можно, - сказал я и поднес ко рту политую сливочным соусом рыбину.
- Тебе мужских сексуальных проблем не понять, - сказал Нагасава Хацуми. -
Вот я, например, уже три года с тобой встречаюсь, и все это время сплю то с
одной дечонкой, то с другой. Но у меня об этих девушках никаких воспоминаний
не остается. Ни имен, ни лиц не помню. С каждой ведь только по разу сплю.
Встретился, переспал, расстался - вот и все. Что в этом плохого?
- Что я в тебе не переношу, так это вот этот твой эгоизм, - негромко сказала
Хацуми. - Проблема не в том, спишь ты с другими девушками или не спишь. Я
разве хоть раз на тебя сердилась за то, что ты с другими девушками
развлекаешься?
- Это развлечением даже назвать нельзя. Это просто игра, вот и все. Никто же
не страдает.
- Я страдаю, - сказала Хацуми. - Почему тебе меня одной не хватает?
Нагасава некоторое время молча болтал в руке стакан с виски.
- Не не хватает. Это совсем другого порядка вещи. Есть в моем теле какая-то
жажда, от которой мне всего этого хочется. Если ты от этого страдаешь,
извини. Дело вовсе не в том, что мне тебя одной не хватает. Но я кроме как с
этой жаждой жить не могу, это и есть я. Ничего с этим не сделаешь.
Хацуми наконец взяла вилку с ложкой и начала есть рыбу.
- Но Ватанабэ по крайней мере в это не втягивай.
- Мы с Ватанабэ в чем-то похожи, - сказал Нагасава. - Ватанабэ тоже, как и
я, подлинного интереса ни к кому, кроме себя, не испытывает. Есть между нами
и разница, конечно, типа эгоист или не эгоист. Но ни к чему, кроме того, что
он сам думает, что он сам чувствует и как он сам поступает, у него интереса
нет. Поэтому он может воспринимать себя в отрыве от других. Вот этим мне
Ватанабэ и нравится.
|